Happy Valentines!

 ***

​

​

Разрезаю улицу как новенький «Дримлайнер». Вокруг необъятное февральское небо, и я спрашиваю себя, как я раньше жил. Раньше я так не любил. Моё чувство окутывает пульсирующий розовый мир. А какого цвета еще может быть мир в день святого Валентина, как не розового?

Впервые за всю мою жизнь я не думаю об этом дне, как о пошлом розыгрыше, о разводе на деньги. О том, что все это придумано «торговцами-миленькими», чтобы заставить меня покупать ненужные вещи. Сегодня я купаюсь в алом великолепии зимнего дня, и впервые могу оценить огонь эмоций в середине самого холодного месяца года. Мои Валентинки разосланы. Самые настоящие − бумажные. Отправлены заранее, чтобы вовремя пришли.

На вечер у меня запланирован романтический ужин и весь день на работе я как на иголках. Все прокручиваю в голове, во что упакую приготовленный подарок, понравиться он или нет. Странное чувство, будто что-то жжет меня изнутри. И я не перестаю удивляться, как день святого Валентина меняет окраску, когда находишь своего человека. А ведь мы уже вместе почти год, но до сих пор при встрече у меня в животе бабочки порхают. Нет, вру. Мой живот, в принципе, перестает существовать. Вместо него появляется вместительная дыра, наполненная сахарной ватой.

            Конторский день наконец подкатил к концу и, почти бегом я устремляюсь к кафе, где мы встретимся, и я снова буду чувствовать себя влюбленным, счастливым и целым.  Я забронировал столик у окна, прямо под длинной дугой гирлянды в виде сердец. На столе стоит наполненное водой и бутонами неизвестных мне цветов блюдо, а в нем плавают свечи.

Красиво.

Я так торопился что пришел на двадцать минут раньше. Беспрестанно переставляю подарок с места на место и поправляю новый жилет. И почему в ожидании всегда некуда девать руки?

Мне приносят бокал шипучки «от заведения». Соседние столики заняты. Парочки тут и там, протянутые через стол руки. Как я раньше не замечал, какой это прекрасный праздник. Именно сегодня люди беспрестанно улыбаются, глядя друг другу в глаза.

Звякает дверной колокольчик и сердце вздрагивает. Все становится еще ярче, и от простого слова «привет» мир пульсирует еще жарче.

– Привет, – отвечаю я и тут же подхватываюсь, чтобы подвинуть стул.

На душе становится безмятежно и правильно. К нам подходит официантка на ней передник в виде сердечка и плюшевые заячьи уши на голове.

–  Прошу, ваши меню.

– Принесите нам пожалуйста бутылку шампанского, – прошу я, и девушка, кивнув ушами, убегает.

– Здесь так уютно, – говорю я, и мы молчим какое-то время, рассматриваем розовое кафе, шарики и свечки, и я думаю только об одном, какое счастье видеть отражение своего чувства в любимых глазах.

„Заячьи уши“ появляются около нашего столика.

– Ваше шампанское.

На этой фразе совершенно неожиданно уши начинают съезжать на лоб, потом на глаза, и ослепший «заяц» теряет равновесие. Шампанское и бокалы падают на пол, и там взрываются пеной, осколками и хрустальным звоном.

«На счастье», – думаю я.  – «На счастье всем влюбленным».

​

***

​

 Я даже не знаю, за что не люблю этот день. Казалось бы, ну нравится другим себя дураками выставлять, и пусть. Но сегодня все действует на нервы.

Я давно решил, что у этого дня весьма сомнительны правила. Посудите сами, если имеется вторая половинка, то нужно купать её в страстной романтике, для которой Валентин надиктовал точный мануал, и ты его должен знать, как отче наш, дабы не испоганить особый день. И это руководство нам шепчет в ушко:

– Если розы, то непременно бордовые, не меньше метра длинной. Шампанское, конечно, французское, шоколад − швейцарский, нижнее белье, несомненно, итальянское.

И тут правила снова становятся отчего-то гибкими. Если второй половинки нет, то не стоит отчаиваться, этот день подходит и для чествования дружбы. Подойдет шутливая Валентинка, коробка конфет в виде сердечек, или тапки в виде умильных собачек. Тоже сойдёт. Выпейте вина, повеселитесь!

Ну а уж если и друзей не найдется, то на крайний случай, всегда можно поздравить маму. Она ведь тоже, своего рода, любовь всей твоей жизни и лучший друг по совместительству. Всё продумано для того, чтобы при любом раскладе ты внёс свой вклад в чествование любви.

Полная глупость покупать и дарить ненужные вещи. Такая же, как давать обещания, которые не собираешься сдержать. Я точно не собирался давать никаких обещаний. Кристаллизовалась одна ясная мысль, это все нужно заканчивать.

За соседним столиком пара. Она улыбается ему, а он словно тонет в ее глазах. Он кажется даже дышать перестал.

Отчего, интересно, я не могу смотреть в кукольные глаза напротив? Ресницы слишком темные, слишком пушистые. Раньше мне это нравилось, умиляло, казалось красивым. Я часами мог любоваться этими ресницами по утрам. Но все прошло. Куда все уходит? Я честно пытался отыскать в себе те чувства, которые были вначале. Хотел почувствовать то, что чувствовал тогда. Первая встреча глазами через стойку бара. Первые слова – хриплые и неуверенные. Еще даже не началась игра. Еще не уверен, что повезет. Потом первое настоящее свидание. Не то, когда надеешься затащить в постель, а когда хочешь узнать.

А теперь я гадаю, как порвать. Как сказать? Когда сказать? Сразу, чтобы остановить это шапито под названием день всех влюбленных? Или дождаться десерта? Разницы уже нет. Я не волнуюсь, что будет сцена или что мне будет больно. Я знаю, что будет. Но решение принято. Это произойдет сегодня. А причина проста – я разлюбил.

Я рассматриваю кафешку. Все мега-глупо, пара за соседним столиком протягивают пальцы через стол, они словно подключаются друг другу и мне этот жест кажется вампирическим. Они сосут силы друг у друга.  Да выживет сильнейший!

Звук разбитого стекла прозвучал как сигнал. Сигнал к действию. Я обернулся, симпатичная официантка с красными как помидор щеками, извиняется и повторяет-повторяет, как ей жаль, что так получилось, и что она немедленно все уберет.

– На счастье, – говорю я и впервые за сегодня я улыбаюсь.

​

***

Я вспотела раз сорок за смену. Ноги сначала гудели, как высоковольтные провода, потом стали сгибаться через раз. Это как на ходулях восемь часов подряд бегать. Не дождусь, когда же закончится этот пир во время чумы. 

Все столики заняты, нас в зале шестеро, и мы все носимся, сменяя спринт на марафон, и наоборот. Ненавижу праздники, особенно этот. Может, если бы Гришка с группой не играли в «Подполье», мне бы на это «пресвятое валентинство» было не наплевать. Но он играет. А утром он мне сказал, что вся эта суета с сердечками – бред для имбецилов.

Зато у имбецилов на ура идет шампанское, а хозяин нам с него неплохо отстегивает. Впрочем, меня подвели идиотские ослиные уши. Уши – это месть нашего менеджера. Я отказалась на свидание с ним идти. За что и получила в награду ослиные уши. Хорошо, если только это. Посмотрим, кем он меня на следующий Хеллоуин нарядит.

Ободок мне велик, мало того, что это орудие пытки больно упирается мне в голову за ушами, так еще и верхняя часть постоянно пытается съехать то на лоб, то на затылок. Собственно, из-за ушей этих проклятых я и грохнула бутылку с шампанским. И бокалы туда же.

Гришка заехал за мной после четырех, когда мне уже отказывали даже ходули. Зазвенел дверной колокольчик. Он зашел в кафе, я обомлела. В этом розовом свете он невероятно хорош, в косухе своей, челка черная по глазам стелется.

– Тебе, – сказал он и протянул мне розу.

– Какая красивая, – восхитилась я.

– Ну что идем? – торопит меня Гришка, – К ребятам в клуб заскочим, я гитару закину.

– Ага сейчас.

Я перебираю чаевые.

– Слушай у тебя полтинника случайно нет? Мне тут не хватает? – спрашиваю я у Гришки и поясняю. – Я сегодня бутыль шампанского и две флейты угрохала, не хватает мелкими, а крупные менять не хочу.

Мы уже выходили в морозную ночь. Гришка обнял меня за плечи. Я чувствовала, что понемногу оттаиваю ко всему этому «пресвятому валентинтсву».

Роза невероятная, метровая, наверно.

Я прижалась к Гришкиному плечу. Он посмотрел на меня, глаза в черной подводке сверкают улыбкой. Он как готический бог, как сам Святой Валентин.

– Как ты шампанское-то угрохала? – спросил он.

– Да ну его, думать про это не охота. Беготня сумасшедшая, и уши еще эти чертовы.

Я машинально поправила шапку и вспомнила:

– А, приколи, парочка геев – тех, чье шампанское я угробила, они вообще расстались. Я шампус бухнула, а один из них улыбнулся так странно и сказал: «На счастье». Потом встал и добавил: «А знаешь что? На счастье, но прости, не с тобой». А второй, он такой миленький был, все жилет одергивал. Как герой с Нетфликса. Он даже возразить ничего не успел, так и остался сидеть за столом, с подарком. Красиво так все упаковано, и бант такой. Жалко его…

– Жалко ей… в жилете, с бантом, – улыбнулся Гришка и обнял меня покрепче.

И тут я подумала, что «святое валентинство», кажется, обретает смысл. Кажется…